— Вы изменили свое мнение в обратную сторону?

— Да. Разве такого не может быть?

— Это хорошо, — вздохнул молодой человек и что-то черканул в деле. — Это очень похвально! Но любое сказанное грязное слово, оставляет отпечаток в виде низкого балла. Вот только на видео у Вас борода, а голос слегка похож. Нейронные сети не дали вразумительный процент сходства. Следовательно, остается лишь прямой вопрос, адресованный Вам. Вы подтверждаете, что такое когда-то говорили или нет?

— Нет, это был не я. Что Вы, нет! А то, от чего я отрекся, это я так выкручивался. Я испугался допроса и начал нести околесицу. Я такого вообще никогда не говорил.

— Ага, вот теперь ясно, — дознаватель опять что-то черканул в деле.

— Теперь Вы меня отпустите?

— Увы, нет, — улыбаясь. — При обыске, в Вашем незарегистрированном месте проживания, было найдена уйма запрещенных предметов. Вы хоть понимаете, что за это грозит Вам?

— Зачем Вы пришли, что Вы хотите? Неужели Вы пришли сюда лишь раде сотрясания воздуха или наставлений?

— Вы думаете, я пришел просто поболтать?

— Вы знаете, что такое долг перед Родиной? Настоящий долг? Вижу, Вы очень молоды и мало, как в этом разбираетесь. Мне сейчас тридцать три года и я родился в Российском Союзе Федераций, я служил, границы охранял. Я бывший военный. Я прекрасно знаю, что такое долг. А когда Вы говорите мне про долг, становится противно. Потому как этот новый долг, не что иное, как просто стать рабом.

— Ваша позиция ясна.

— После вторжения границы пали, сейчас это просто колония.

— Ладно, хватит!

— Я просто хотел перед стиранием высказаться. Но чего мне на Вас наезжать. Вы новенький. Молодой человек, который принял новую власть, но не потому, что Вы плохой. А потому, что другой жизни не видели, не с чем сравнивать. Нет альтернатив. Нет будущего. Вы хоть помните жизнь до вторжения?

— Спасибо, что не набрасываетесь.

— А есть в этом какой-то смысл?

— Нет. За агрессию вас могут наказать изнурительными пытками. Нападение на лицо находящееся при исполнении.

— Так вы помните то время? Российский Союз Федераций…

— Хватит! — дознаватель ударил по столу.

— А это больно?

— Имплантация? Нет.

— Я про стирание.

— Артем Иванович, — закрыв папку, он отложил ее в сторону. — Оглянитесь.

— В смысле?

— Видите ту камеру, — указывая на устройство над входной дверью.

— Это что, камера? Там все время висела камера?

— Успокойтесь, я ее отключил, — указывая на свои очки.

— Давно?

— Вы уже пришли в помещение с выключенной камерой. Отключи я ее в процессе или после того, как Вас сюда привели, это могло вызвать уйму вопросов. Есть такая структура, называются ревизионная комиссия.

— Так это же Искусственный Интеллект, слышал об этом.

— Вот куда вы торопитесь? Дайте я закончу.

— Хорошо, извините.

— А так это выключение можно выдать за сбой, она прекратила работать с двенадцати ночи. У камеры малый объем памяти для кэша, но обычно обновления приходят мелкими пакетами. Я сделал так, чтоб они пришли одним разом.

— Вы намерено сделали так, чтоб наш разговор никто не услышал. Я правильно понял?

— Скажу так, я искал Вас!

— Так Вы знали? Вы знали, где я прячусь?

— Конечно, мы знаем все. Просто выжидали. Информация поступила еще вчера.

— И кто меня сдал?

— Это не важно.

— Ну, и к чему Вы клоните?

— Я бы не хотел начинать карьеру с таких жестких и радикальных мер. Именно такие меры воздействия на Вас, предполагают воспитательные мероприятия, среди детей и молодежи. Скажу по правде… — дознаватель нагнулся —…я такие методы не одобряю. У детей должно быть детство.

— Смертная казнь?

— Естественно, — облокотившись о спинку стула.

— Так, к чему Вы клоните? — мне стало очень интересно.

— Давайте Вы пойдете мне навстречу, а я к Вам.

— На встречу?

— У меня есть для Вас интересное предложение.

— Послушайте меня, следователь, я не владею информацией о террористических ячейках, я не знаю никого, кто высказывается против власти. Я живу себе и никого не трогаю, и стараюсь не навредить Единому Государству Земли.

— Нет, что Вы, — снимая очки, он продолжал улыбаться. — Я не собираюсь у Вас выуживать информацию или требовать заложить кого-то.

— Как Вас зовут?

— Это не относится к делу.

— Ну, же.

— Константин.

— Тогда объясните мне, Константин, о чем Вы вообще говорите?

— Артем Иванович, по данным досье, я не должен вообще с Вами разговаривать. Начнем с этого.

— Цену набиваете, понятно.

— Нет, Вы так и не поняли.

— Мне нужно унизиться? Вы хотите, чтоб я откинул свои моральные принципы в сторону, и вы воспользуетесь этим? Ведь не просто вы отключили камеру. У Вас есть потребности, которые я должен удовлетворить.

— Артем Иванович, не несите ерунды! Хватит фантазировать. Все намного проще!

— Если это правда, так выкладывайте! Хватит душу томить.

у Вас низкий уровень репутации! Но, с Вами по соседству жили люди, державшие запрещенные предметы прошлого.

— И что? Я Вас не понимаю.

— Я сделаю правки в Вашем досье, что якобы по Вашей наводке произведен захват семьи нарушителей. И то место пребывания, где Вас нашли, было их тайником. Оно не было Вашим местом проживания, это было их местом склада. Вам понятно, что я сказал? Все ясно?

— То есть, по-Вашему, это нормально, если я сдаю соседей? Да еще с ребенком.

Глава 16. Последнее письмо (часть 4)

— Меня не волнуют понятия, по которым Вы живете. Меня не интересуют Ваши личностные взаимоотношения, как с домочадцами, так и с соседями. Пока не интересует, пока Вы не нарушите закон.

— Так, что я его нарушил?

— Между нами говоря, да. Но, все еще можно поправить.

— Вы предлагаете мне подставить невинных людей!

— Так или иначе, они все равно понесут наказание. Мера пресечения остается неизменной. Тот минимум, который нашли полицейские, соответствует наказанию при любых обстоятельствах. С учетом Вашего имущества или без. У них было достаточно и своего!

— Что с ними будет?

— Для Вашего успокоения, — Константин открыл другую папку. — То, что было найдено под их матрасами, уже есть нарушение уровня А! Наличие вашего имущества, в качестве их вещей, ничего не изменит. Это по прежнему нарушение уровня А!

— Что с ними будет?

— А Вам не все равно? Это не Ваша проблема.

— Что с ними будет?

— Инфильтрация памяти методом Курицына. Далее следует принудительная имплантация. После этого их снарядят в тяжелые колонии для добычи дорогих материалов. Будто Вы этого не знаете.

— А ребенок?

— У меня нет данных. А взрослые будут трудиться.

— А как же казнь?

— Стране нужны рабочие.

— Стране? Это слово уже ничего не значит. Нет больше страны.

— Ну, Вы же поняли, что я имею в виду.

— Государству не нужны рабочие. Государству нужны рабы! Р-а-б-ы!

— Артем Иванович!

— Меня отправят туда же?

— Нет. Я предлагаю пойти мне на встречу. Вы поднимите уровень своей репутации. В результате у Вас появляется возможность получить объективную оценку от дознавателя. То есть от меня. У меня есть на это полномочия. Понимаете?

— Нет.

— Я вывожу Ваши баллы хорошего гражданина в плюс. У Вас появляются возможности не только обойтись без стирания, так еще Вы можете выбрать место работы.

— Какова цена?

— Вас это интересует?

— Хватит, на что Вы меня толкаете?

— Если честно, не на что.

— В смысле?

— Я ничего не буду просить взамен.

— А зачем это Вам?

— Я только начал карьеру и хотел бы, чтоб у меня все шло, как…

— Как ножом по маслу? Легко и без каких-либо проволочек. Решили себе очков заработать.

— Так Вы согласны?

— Константин, — я хотел ему возразить, но потом подумал, что я ничем уже не помогу этим людям, мера пресечения останется неизменной, а у меня есть шанс.